Корейские впечатления или Аля на Родине Предков

Корейские впечатления или Аля на Родине Предков

Часть тринадцатая, трагическая

Мистер П. и польза диетического питания

Видимо, пав жертвой кулинарных изысков, мистер П., самый толковый стажер в нашей бестолковой, но старательной группе, приболел. "Живот что-то крутит" - объяснял нам он, придя в номер за очередной порцией но-шпы и левомицетина. Живот крутило дня четыре, по нарастающей. На третий день мы забеспокоились и стали тащить упирающегося мистера П. в медпункт. "Да не, ничего, у меня уже так было" - бормотал мистер П. и никуда не шел. А на пятый день мистер П., часов в 11 утра, куда-то пропал. После обеденного перерыва, на который он так и не появился, (в столовой, наверное, решила группа) мы отучились еще час, когда к нам примчался взъерошенный пожилой кореец и истерично объявил, что Каджахстан умирает! Где?! Что?! Как?! Почему?! В воображении рисовался истекающий кровью мистер П., прибитый телефонной стойкой. Там! Лежит! - тонко кричал кореец. Мы нашли мистера П в темном углу какого-то складского помещения. Он был жив. Крови не было. Но он был бледно-зеленый и не мог ни говорить ни двигаться. Б. истошно закричала, а корейцы уже вызвали медика. Медичка не стала пытаться выяснить, что же болит, а при помощи мальчишек сразу поволокла мистера П. в госпиталь. Мистер Пак, полный дурных предчувствий, отправился с ними тоже.

После занятий наша группа, подавленная и недоумевающая, загрузилась в автобус и стала с надеждой ждать новостей. После ужина появились мальчишки и мистер Пак. Мрачный, с прыщом на лбу, он объявил, что мистер П. был только что прооперирован на предмет прободения язвы желудка и его ждет еще одна операция. Мистер П. чуть не умер, но ему повезло. Мистер П. будет находиться в госпитале еще несколько недель, до почти полного выздоровления. Посещать мистера П. будет можно сразу по окончании занятий.

ПП. ругал себя: не надо было давать ему есть столько всего, я ж знал, что так будет. Б причитала, что теперь не у кого будет спросить объяснение трудной схемы, М1 и М2 заявили, что мистеру П. повезло, что его прооперировали в Корее, а не дома. Там бы он точно не выжил.

Первое посещение было назначено на следующий же день. Занятия закончились по этому случаю на час раньше, и вся группа отправилась навещать чуть не умершего мистера П. Госпиталь оказался компактным белым пяти или шестиэтажным зданием с остроконечной крышей и крестиком на стене. Мы вначале даже подумали, что это церковь. В приемной мы выяснили, что мистер П. все так же лежит на четвертом этаже, в отдельной палате. Мистер Пак уверенно потащил нас в лифт, но все не поместились, и половине группы пришлось оккупировать второй лифт. Тут нас ждало открытие: на кнопках, изображающих номера этажей, цифра четыре не значилась. Был этаж номер 3, потом сразу 5. Я сошел с ума? - с надеждой спросил ПП и ущипнул себя. Нет, - неуверенно ответила я, - я тоже не вижу цифры 4.

Вылезли мы на пятом, чтобы, если что, спуститься, и сразу увидели наших стажеров. Группа была опечалена. Оказывается, поскольку мистер П. находился в тяжелом состоянии, с ним в палате по ночам постоянно должен был находиться кто-то из родственников: следить за аппаратурой и выливать куда-то что-то вроде гноя, а поскольку ближайшими родственниками оказалась наша группа, то дежурить надо было кому-то из нас.

М1 и М2 пылали гневом: Мы заплатим! Мы не хотим дежурить, у нас нет медицинского образования! Мы не знаем, что делать!

Мы с Маринкой планировали, что мы не будем дежурить в одиночку.

ПП., как настоящий друг, сказал, что будет дежурить с П в первую ночь.

Б. попросилась в "наше" с Маринкой дежурство.

Дежурить будут только мужчины, - подвел итог мистер Пак. - Потому что мистер П. - мужчина, - разъяснил он.

Женская часть группы дико обрадовалась, М1 и М2 закричали о половой дискриминации, а мистер Пак быстро распределил очередь.

Следующие две недели прошли под знаком медицинской капельницы. Мы с Маринкой каждый день приходили в палату, приносили еду дежурным и любовались бледным и истощенным, но живым! мистером П и постоянно работающим увлажнителем. На исходе первой недели (!?) нам навстречу вышел, передвигая капельницу перед собой, сам мистер П. Как это?! - закричали мы с Маринкой, испугавшись, - возвращайтесь назад в кровать! - Нет, терпеливо объяснил ПП, ему надо двигаться, врач сам его заставил ходить. Вот оно как! Оказывается, в Корее принято вот так заставлять больных самостоятельно передвигаться. Считается, что выздоровление наступает скорее. Наверное, так оно и было, потому что мистер П приходил в прежнюю форму на удивление быстро. Первым признаком было его чувство голода, удовлетворить который можно было почему-то только ветчиной и хлебом с медом и маслом. Выяснив, что как раз это потреблять ему и нельзя, мы с Маринкой строго-настрого запретили стажерам таскать вышеозначенные продукты из ресторана. ПП и Б ухитрились надыбать ингредиенты в магазине. Причем, без всякого знания корейского или английского, ПП ухитрился объяснить продавщице, что он хочет МЕД. - Как это вы ухитрились купить мед? - спросили мы у ПП, остыв после очередного разноса, устроенного нами по обнаружении хлебных крошек и детекции медового запаха в палате П. ПП надул щеки, энергично замахал руками и зажужжал: Бзззззз!!!!!!! После этого все стали звать его Пчелкой Петей.

Настала вторая неделя декабря, на улице похолодало. Мистер П вышел из больницы и переместился в гостиницу. Диету он теперь старался нарушать как можно реже и больше не требовал пульгоги.

Вывод: если у вас язва, не стоит есть все подряд, потому что можно умереть.